Иногда, по-моему, сталкиваешься с такой задачей — объяснить ребёнку, почему в мире неравенство. Притом что в обе стороны нужно объяснять — я имею в виду, нужно объяснять и тем, кому может показаться, что что-то несправедливое произошло, почему мы не имеем того, что имеют те, например, или там статус не тот, но также и тем, кто на самом деле, казалось бы, живёт в абсолютном достатке, всё у него есть, вот им как раз тоже нужно объяснять, даже больше, может быть, почему не так.

Ну, во-первых, да, достижения отдельного человека во многом зависят от случая, это точно, но намерение и упорство в достижении вот этих целей поставленных — это, в общем-то, личное остаётся всегда у человека, независимо от того, какие у него способности и исходные возможности, потому что это уже личное, это его свобода воли — что-то решить и чего-то достигать, вот это очень важно понимать.

Нужно и объяснить, почему происходит наследование, почему, когда мы следовали статусу — вот дворянин, у него рождались дети — дворяне, потом наследовали имущество. Хорошо, предположим, мы откажемся от наследования. Согласны ли вы, согласен ли он, что он что-то заработает или что он не получит даже того, что есть? Значит, наследование должно быть. Посмотрите: у дворян наследование статуса, оно тоже глубокий смысл имело. Представьте: там есть сто человек, и предлагается кому-то поехать куда-то воевать, что-то делать, защищать, и 10 человек соглашаются, возвращается из них пять, а пять погибло просто, и они знали исходно, что такая вероятность будет, и решили всё-таки туда ехать, это заслуга их. А должен ли их ребёнок от этой заслуги что-то получить? Если он дом наследует, почему же не наследовать статус? То есть вот в этой структуре самой общества был некий смысл, более того, общества неструктурированные ничего не добивались, и у нас бы не было этой литературы, если бы было полное равенство, это нужно признать.

И в то же время мы сейчас видим, что неравенство — очень быстро меняется сама суть этого неравенства. Посмотрите: в римской истории всадник — исходно тот, кто имел лошадь, тот, кто мог передвигаться не пешком, да? Это уже статус, и конечно, это статус. Сейчас в пробке стоят рядом очень богатые и не очень, одеты все приблизительно одинаково, ну я сейчас не беру совсем роскошь, бриллианты, это другое, а основное тело общества. Но если модно стало ходить в рваных джинсах, то, наверно, проблема уже не в том, что просто у тебя есть целая одежда, правильно? Вот это важно сообщить ребёнку, показать, куда мы двигаемся. Кроме того, читать каждый может всё, а когда-то было не так. Сейчас смотреть может каждый всё, что есть, и тут опять же вопрос в том, какое ты удовольствие умеешь получать от театра, от музыки, научился ли ты получать это удовольствие или нет. И тут в другую сторону возьмём: мне кажется важной как раз проблема детей очень обеспеченных родителей, часто хочется родителям детям устроить какую-то красивую жизнь, на день рождения там зоопарк пригласить домой, ну, в общем, дать им всё — вот это вот такая фраза. А ведь на самом деле-то у родителей есть философия, почему они этого достигли — удача, или он там что-то изобрёл, или что-то сделал, в общем, он знает свой путь к этой точке. А ребёнок? Как у него должно сложиться? Почему у него это всё есть, а у приятеля по школе или где-то там, просто у детей на улице, может быть, ясно, что не так?

Значит, у него остаётся какой вариант? Сказать: «А я просто другой крови, я как бы аристократ». Поэтому — ну как аристократы жили? Они же жили именно так, что да, есть другие люди, другого — второго — сорта. А какая ещё есть философия? Потому что папа? Так это и есть то, что я как бы в совершенно другой касте, касты так и складывались постепенно, постепенно — вот и древнее общество, и в такой касте мне положено то, в другой касте положено то, никакой зависти, ничего, это уже способ сделать общество устойчивым.

Ну и у нас тоже сейчас проблема возникнет, потому что это второе поколение сейчас подрастёт, они что составят? Какую-то особую касту, я имею в виду психологию. До этого была идеология: «мы все равны», этот — скажем какой-то чиновник высокого уровня — у него там всё лучше, это видно, но он же сейчас работает, а такого явного отделения одного слоя от другого не было, и оно особенно будет явным именно во втором, в третьем поколении. А психология-то российская, она всё равно останется такая: а где же справедливость? И объяснять, что такое справедливость, нужно. Объяснять, что справедливость и прогресс не всегда связаны, например, привести примеры какие-то, ну скажем, в Зимбабве взяли и в какой-то момент всех белых выгнали, слишком много они имели, слишком резкой была разница их жизни и всего остального населения, ну только небольшой процент белых, они, собственно, организовывали сельское хозяйство, на чём жила страна, и сразу резкое падение просто за несколько лет, резкое падение уровня жизни у всех, ну и революции часто к тому же приводят. Поэтому устойчивость общества важна, важно, чтобы оно менялось эволюционно, для этого не должно накапливаться неприятия той структуры, которая образовалась, а без структуры всегда образуется, просто закон природы образуется, и в неживой, и в живой, и в человеческом обществе. Как мы её переносим, какая философия есть у детей и потом у взрослых — вот это, мне кажется, то, за чем нужно следить, и то, что в школе должно доноситься: что такое справедливость, что такое равенство, что такое прогресс, хорошо, плохо, когда — это очень важные инструменты размышления об окружающей среде, общественном устройстве.

То есть, на самом деле, эта справедливость — она наступает, другое дело, что медленнее, может быть, чем хотелось бы, и не на одном поколении, но когда мы спешим, то получаются революции — тоже плохо.