Но всё-таки инструментарий, всю культуру, философы создают и часто просто отстают от развития. Развитие общества во многом определяется развитием техники, сейчас мы это особенно видим. Дело в том, что культура как бы локальна, а техника глобальна. Технику мы создаём все вместе, нам неважно, кто изобрёл телефон или радио, Маркони или Попов, — важно, что оно работает, оно так и так было бы таким же. А вот Чайковский от Вагнера сильно отличается, и в этом смысле культура более локальна. Потому разные культуры и существуют. А технику мы создаем все вместе, всем человечеством, и конечно, она обгоняет. Поэтому философы долго говорят всё-таки о человеке и его отношении к природе, хотя по сути за последние несколько десятков лет это всё быстрее меняется: мы живём не в природе, а в некотором вместе созданном коконе.

Посмотрите, раньше, совсем недавно, человек фактически один бился с холодом, голодом, строил себе дом где-нибудь в деревне, пахал, сеял всё, а теперь всего 2-3% людей заняты добыванием пищи в смысле контакта с природой. Ещё несколько процентов заняты добычей энергии. А все остальные — мы внутри, обслуживаем друг друга, это больше похоже на социальный организм, действительно. Но от этого у нас больше проблем с отношением человека и общества.

Смотрите, нам теперь не нужно справляться с голодом, холодом, голодающих на улицах фактически нет, зато мы должны различать, что читать, что нет, что слушать, смотреть по телевизору и в интернете, что нет, — это уже наша личная проблема.

Каких-то инструкций и рекомендаций общего характера от философов не поступало, потому что великие философы всё ещё продолжают заниматься собственно человеком. Потому что философия родилась из теологии, теософии, и там ещё видны остатки от вопросов взаимоотношений человека с вселенной, с богом. И поэтому там так много речи о смысле жизни человека, есть он или нет, и в каком виде это всё. Интересно и хорошо, что есть две глобальные ветви культуры. Их, конечно, намного больше, но глобально можно сравнивать, скажем, Восток и Европу, Запад, чтобы нас не брать. Каждый сам поймёт, к кому мы какой-то частью принадлежим, туда или не туда. И именно частью, поэтому можем считаться самостоятельно.

Вот Китай. Философы Китая, Конфуций и Лао-цзы, все-таки занимались в основном взаимоотношением человека с человеком. Получилось, что экономику они до определённого времени развивали медленнее, чем Запад, Европа на каких-то там двухстах-трехстах годах скакнула очень сильно. А взаимоотношение людей они поняли лучше.

Конечно, Восток во многом свободен от этого, потому что исходно главная задача была — взаимоотношения между людьми. Более того, первое время для западных миссионеров в Китае была проблема с переводом слова «бог», не могли найти адекватного. Духи — это немножко другое. Китайцы не были особенно увлечены идеей чего-то трансцендентного, потустороннего, вот и занимались прагматикой.

И в этом смысле они сейчас, конечно, будут впереди, потому что в Европе строили индивидуализм, потом отношения с богом, а теперь бог для большинства людей как бы ушёл, а страхи, индивидуализм остались, и мы видим результат. Можно считать, что это как две ноги — левая и правая: то левая впереди, то правая впереди. Конечно, на одном поколении это трудно заметить, но для этого есть история.