О переходе от философии человека к философии общества
Статья и видео на общественную тему
Философы, казалось бы, призваны создавать инструменты для размышления о жизни. Только инструменты, инструкции никто не даст — каждая жизнь уникальна, поэтому человек сам должен принимать решения, в этом и состоит жизнь.
Но всё-таки инструментарий, всю культуру, философы создают и часто просто отстают от развития. Развитие общества во многом определяется развитием техники, сейчас мы это особенно видим. Дело в том, что культура как бы локальна, а техника глобальна. Технику мы создаём все вместе, нам неважно, кто изобрёл телефон или радио, Маркони или Попов, — важно, что оно работает, оно так и так было бы таким же. А вот Чайковский от Вагнера сильно отличается, и в этом смысле культура более локальна. Потому разные культуры и существуют. А технику мы создаем все вместе, всем человечеством, и конечно, она обгоняет. Поэтому философы долго говорят всё-таки о человеке и его отношении к природе, хотя по сути за последние несколько десятков лет это всё быстрее меняется: мы живём не в природе, а в некотором вместе созданном коконе.
Посмотрите, раньше, совсем недавно, человек фактически один бился с холодом, голодом, строил себе дом где-нибудь в деревне, пахал, сеял всё, а теперь всего 2-3% людей заняты добыванием пищи в смысле контакта с природой. Ещё несколько процентов заняты добычей энергии. А все остальные — мы внутри, обслуживаем друг друга, это больше похоже на социальный организм, действительно. Но от этого у нас больше проблем с отношением человека и общества.
Посмотрите, раньше, совсем недавно, человек фактически один бился с холодом, голодом, строил себе дом где-нибудь в деревне, пахал, сеял всё, а теперь всего 2-3% людей заняты добыванием пищи в смысле контакта с природой. Ещё несколько процентов заняты добычей энергии. А все остальные — мы внутри, обслуживаем друг друга, это больше похоже на социальный организм, действительно. Но от этого у нас больше проблем с отношением человека и общества.
Иллюстрация / shutterstock (Источник)
Смотрите, нам теперь не нужно справляться с голодом, холодом, голодающих на улицах фактически нет, зато мы должны различать, что читать, что нет, что слушать, смотреть по телевизору и в интернете, что нет, — это уже наша личная проблема.
Если с клетками сравнить, есть мембрана, внутри которой мы, и через неё мы должны что-то пропускать, а что-то — нет, а мы ещё не успеваем.
Каких-то инструкций и рекомендаций общего характера от философов не поступало, потому что великие философы всё ещё продолжают заниматься собственно человеком. Потому что философия родилась из теологии, теософии, и там ещё видны остатки от вопросов взаимоотношений человека с вселенной, с богом. И поэтому там так много речи о смысле жизни человека, есть он или нет, и в каком виде это всё. Интересно и хорошо, что есть две глобальные ветви культуры. Их, конечно, намного больше, но глобально можно сравнивать, скажем, Восток и Европу, Запад, чтобы нас не брать. Каждый сам поймёт, к кому мы какой-то частью принадлежим, туда или не туда. И именно частью, поэтому можем считаться самостоятельно.
Вот Китай. Философы Китая, Конфуций и Лао-цзы, все-таки занимались в основном взаимоотношением человека с человеком. Получилось, что экономику они до определённого времени развивали медленнее, чем Запад, Европа на каких-то там двухстах-трехстах годах скакнула очень сильно. А взаимоотношение людей они поняли лучше.
Вот Китай. Философы Китая, Конфуций и Лао-цзы, все-таки занимались в основном взаимоотношением человека с человеком. Получилось, что экономику они до определённого времени развивали медленнее, чем Запад, Европа на каких-то там двухстах-трехстах годах скакнула очень сильно. А взаимоотношение людей они поняли лучше.
И потому что западная философия, скажем, мудрецы, занималась взаимоотношением человека с богом, а потом так получилось, что развили индивидуализм и как следствие — страхи одиночества. Два полицейских, добрый и злой: один создал страхи из-за развитого индивидуализма, а второй при помощи христианства, бога и учения о бессмертии души спасал от страхов. Теперь ещё и психоанализ родился.
Конечно, Восток во многом свободен от этого, потому что исходно главная задача была — взаимоотношения между людьми. Более того, первое время для западных миссионеров в Китае была проблема с переводом слова «бог», не могли найти адекватного. Духи — это немножко другое. Китайцы не были особенно увлечены идеей чего-то трансцендентного, потустороннего, вот и занимались прагматикой.
И Конфуций занимался в основном ритуалом, взаимоотношениями и ритуалом. Ритуалом, потому что ритуал спасает нас от хаоса в жизни. Если мы живём скучно, то очень важно иметь по любому поводу какие-то правила, как именно себя вести, а не то, как думать. И для китайца были бы смешны запреты, которые мы имеем в христианстве: даже тот, кто подумал о прелюбодеянии, уже прелюбодействовал — Христос говорит — в душе своей. Поэтому и нужна исповедь, и так далее. У китайцев этого нет. Важно то, как ты себя ведёшь, — прилично или неприлично, уместно или нет, и в Японии это очень важные понятия.
И в этом смысле они сейчас, конечно, будут впереди, потому что в Европе строили индивидуализм, потом отношения с богом, а теперь бог для большинства людей как бы ушёл, а страхи, индивидуализм остались, и мы видим результат. Можно считать, что это как две ноги — левая и правая: то левая впереди, то правая впереди. Конечно, на одном поколении это трудно заметить, но для этого есть история.
Другие материалы