Есть такая латинская формула: Сui prodest, «кому выгодно». Для детективного фильма очень чёткая формулировка: ищи того, кому выгодно какое-нибудь событие. Удобная и чёткая инструкция для поиска, но в то же время нужно помнить, что она пришла из глубины веков, это ещё римская формулировка. Люди были близки к тому, чтобы во всём винить некие субъективные силы, субъекты богов, духов и так далее. И во всём, что происходило, древний человек находил конкретного виновного. Люди ощущали законы, знали, что есть закон, но такой формулировки ещё не было, поэтому применять их не могли.

Леви-Брюль в книге «Первобытное мышление» как раз пишет про Новую Гвинею такую вещь:

Вот откуда сui prodest как формула. Такое количество богов и всяких потусторонних одушевлённых сил, которые всё здесь устраивали.

Потом начали обнаруживать постепенно, что нет никаких сил, например, вся небесная механика основана на законах, и никому не выгодно, чтобы Луна или Земля именно так двигалась, есть законы. И это стало понятным. Но понятным стало в физическом мире, в своём, нашем, социальном, то, что близко ко мне, к человеку. Мы, конечно, ещё далеко не пришли к этому и всегда стараемся найти виновного. Даже там, где это просто действие некоего закона.

Один из таких законов с неприятным названием «дилемма заключённого» или «проклятие общего ресурса».

Скажем, поголовье китов. Если я буду, как Япония, вылавливать китов, раз всем запретили, — это очень удобно. Но если все так будут делать, киты быстро закончатся. Понятно, что происходит, почему это «проклятие общего ресурса».

Ну общим ресурсом может быть многое. Например, устойчивость мира: сама устойчивость — ресурс. Мы живём благодаря тому, что нет войны глобальной. В то же время каждый может вооружаться, вооружаться всё больше и больше, и сосед тоже использует этот ресурс. Так дилемма заключённого работает в виде гонки вооружений.

Интересно, что этому всему можно придать и такой поворот: в авторитарных режимах легко свалить на кого-нибудь беды, вообще все те действия, в которых виновато колоссальное количество людей. В нашей истории это есть, и в истории всех стран на самом деле, просто одни это вытаскивают наружу, другие нет. Взять любую страну, там есть скелеты в шкафу всей нации, когда вся нация была в заблуждении. Мы же воодушевляемы, мы можем какой-то идеей воодушевиться так, что потом впору обернуться и сказать: «Боже мой, неужели я это делал? Или я делал вид, что я этого не замечал?».

Но когда есть диктатор, то легко свалить вину, как бы сказать, очиститься. «Да, вот он, козёл отпущения, это он! Из-за него всё было сделано, а мы все не виноваты». И начать жизнь с чистого листа.

Кстати, в «Борисе Годунове» Пушкина это тоже отмечено, когда что бы ни происходило — мор, кого-то убили — во всём виноват Борис Годунов. Он говорит об этом в одном из своих монологов.

А что в демократических странах? А демократические страны, нужно заметить, и не признают как бы, они говорят «ошибка», они не извиняются. Какая бы страшная бомбардировка ни была, извинений не последует, потому что для этого нужно взять вину на весь народ.

А механизма очищения всего народа не выработано, как всему народу покаяться. Немцы попробовали, можно даже сказать, что у них получилось, хотя пока это не ясно, потому что народная память действует долго.

То же самое и в I веке нашей эры происходило, и Каиафа, первосвященник, говорит: лучше один человек погибнет, чем весь народ. То есть, он понимает, что Христос вообще-то не заслуживает казни, но говорит об этом. Действительно, можно почитать «Евангелие» под этим углом, он, как полководец, берёт на себя решение, что несправедливость к одному человеку может быть платой за сохранение народа, сохранение того порядка, в котором люди живут.

Такие размышления над этой формулой сui prodest, которая в России, может быть, переводится даже не только «кому выгодно», но и «кто виноват», уже рядом. Можно думать обо всём этом так.