Незаметно появилось уж очень подробное разделение труда. Каждый из нас работает, создаёт нечто, что сам не потребляет. Мы потребляем что-то уже конечное, что нам пришло из общества. Это понятно. Более того, интересно, что та часть общества, которая непосредственно общается с природой, создаёт питание для нас и энергию для наших машин, уже небольшая. По количеству людей это будет приблизительно такая же пропорция, как по массе кожи и весу всё наше тело. То есть можно провести такую аналогию, и она подтверждена цифрами. Размерности разные, может быть, и не стоит соизмерять, но можно воспринимать как знак.

Вот ещё один интересный знак: в психической области нет пространства. Наш лингвист и философ Топоров говорит:

Действительно, если я буду что-то вспоминать, я могу рядом представить, вспомнить вещи, находящиеся на большом расстоянии. То есть сознание действительно не пространственно, оно даже и не временно в каком-то смысле, но это оставим, сейчас о пространстве. Даже предметы в этом помещении в моём представлении рядом, они в одном месте, в одной точке. Это можно обернуть и сказать, что это и есть свойство сознания. Посмотреть извне, сказать, да, есть пространство в ньютоновской концепции или лейбницевской, не важно, важно, что есть пространство и в нём расставлены все эти вещи. Или расставлены в нём, или пространство собственно определяется вещами — это неважно сейчас.

Может быть, и есть характеристика такого объекта природы, как сознание, что всё сворачивается, там свёрнуто. И само умение представить, как Топоров говорит, удивительно: мы расставляем и тем самым осознаём пространство, хотя здесь его нет. Здорово.

Вот, что сейчас произошло, почему я начал с того, что общество становится всё больше похоже на организм: у нас же сейчас исчезло пространство. Мы разговариваем друг с другом по телефону, мы не знаем, кто где находится. Раньше даже для того, чтобы что-то прочитать, нужно было хотя бы в библиотеку пойти за какой-то совсем нужной вещью. А теперь тут же набираешь и видишь это всё. Тебе не нужно и в театр идти, ты можешь посмотреть эту постановку. Можно сказать, что это до конца не передаёт всё то, что происходит в театре, но ясно, что мы всё больше и больше движемся к тому, что пространство между нами исчезает. Между личностями, между культурными единицами, так скажем.

Культура действительно перестаёт быть — а может быть, и не была — пространственной. В этом смысле она становится таким «общественным сознанием». Это ещё один признак того, что мы превращаемся в некий организм. Появилось уже много таких признаков, что мы как личности — часть чего-то большего. Потому что всё то, что мы имеем как люди — именно люди, а не как животные, — это всё взято от общества, и ему же мы и возвращаем, что бы мы ни делали.

Понятно, есть проблема: что мы называем существующим объектом? Тут опять религиозность нашего мышления: когда мы считаем, что существует то, что мы назначили существующим, то, что мы назначили объектом. Более того, мы говорим о независимости, объективности чего-нибудь. Мы и независимость понимаем только как независимость от моего мнения и от мнения другого человека. А является ли это вообще объектом, на такое нам прав, конечно, никто не давал.