Созидание и разрушение — вроде бы понятные и банальные вещи. С другой стороны, разрушение часто может быть незаметно, если происходит в пространстве идей или языка. К примеру, если прочитать внимательно «Моцарта и Сальери»: Моцарт какие-то объединяющие вещи говорит, а Сальери, наоборот, разъединяющие. И сам Пушкин — в основном объединяющие вещи: сольются ли славянские ручьи в русском море или оно иссякнет наконец? То есть он создаёт, поэтому, наверное, и гений.

Но в литературе есть разное. Взять, например, Астафьева: у него всё время идёт разъединение, он противопоставляет. Такая живая структура произведения: приезжие, городские и деревенские, начальство и подчинённые, офицеры и солдаты, — он всё время проводит эту линию, и, конечно, она задевает. Потому что жалко природу, жалко одних людей или ты злишься на других, кто что-то делает жёстко, не так. Вместе остается впечатление что что-то разрушено. Это в литературе, а в жизни?

Например, что сейчас делает власть? Кажется, что она просто мешает, как и любая власть, она олицетворяет те ограничения, которые в обществе, конечно, есть, иначе как вместе жить. Власть в каком-то смысле перфекционизирует эти ограничения, поэтому и потенциал против власти всегда есть. Хорошая она или плохая — сейчас не об этом.

Как случилась революция, казалось, всё получилось с точностью до наоборот: то, чего хотели эсеры, основные «разрушители», так скажем, те, кто создал атмосферу террора и разрушал святость власти, им как раз и досталось. И интеллигенции, которая как раз говорила о свободе, ей тоже досталось по полной мерке, что называется.

Или взять разрушение языка, когда начинают ругаться матом, просто использовать его в обыденном режиме в каких-то телевизионных передачах, в интернете. Вроде бы: почему нет? Демократия же, свобода! Но разрушается некоторая перегородка в языке, структура языка. Был приличный язык, литературный, высокий, и был низкий, оба нужны. Иногда можно употреблять его, к месту, а иногда нельзя, в определённых обстоятельствах, в определённом обществе, в каком-то стиле монолога, диалога. И вдруг слова, которые были как бы в другом отсеке, начинают употреблять обыденно и тем самым их уничтожают, потому что мат, в конце концов, просто звук и всё.

Тот, кто это делает, разрушает перегородку, стенку, ловит хайп на разрушении, как сейчас модно говорить. Он не создаёт энергию, не создаёт структуру, он использует ту энергию, которая уже была привлечена, которая была в этой структуре. «Энергия» — условно, конечно. Энергия сохраняется, но в каком виде? Это такой рост энтропии, что ли, разрушение структур.

Определённую часть людей это провоцирует на разрушение той структуры. Человек создаёт хайп тем, что он разрушил что-то, это даёт ему преимущество для себя. А на самом деле он уничтожает организацию общества, языка, какую угодно.