У нас есть такое устойчивое выражение «пир во время чумы» со значением почти как у «кому война, кому мать родна» – о том, что кто-то пирует во время горя и, может быть, даже на этом горе наживается. Между тем, это и название произведения Пушкина, и кажется, что в него совсем другой смысл вложен, в такое почти что оксюморонное словосочетание: пир и чума.

В чём дело? Пушкин с детства был наполнен античностью, античной литературой. В античной жизни и до неё в памяти общества, народа было такое отношение: во время народных бедствий, таких как мор, нужно, как ни странно, пировать, праздновать, что ли. Потому что это последнее, что может сделать человек: плевок в лицо палачу. Допустим, у тебя уже и выхода нет, но твоё отношение к событиям – это выход. И именно противоположное отношение означает свободу человека.

Помните, в самом произведении появляется священник и предлагается такой христианский подход, как относиться к этому, как теперь бы сказали, форс-мажорному обстоятельству, к непреодолимой силе, непреодолимому бедствию. Нужно молиться Богу! А председатель Вальсингам в конце задумывается. То есть Пушкин как раз говорит о необходимости объёмного видения таких событий и отношения к ним. Вальсингам слушает священника, и всё-таки пир продолжается.

Если мы вспомним дохристианскую эпоху, наши предки часто вообще не считали смех на похоронах чем-то неверным или зазорным. Вот Эйзенштейн даже пишет в воспоминаниях, что он поехал в Мексику во многом для того, чтобы посмотреть на то, как эта страна, этот народ ещё сохранил верное отношение к жизни и смерти. И действительно, что противоположно похоронному настроению? Радость, что у кого-то, у какой-то части, хотя одна или несколько жизней закончились, но жизнь общества продолжается.

Мне кажется, мы, когда говорим «пир во время чумы», приводя это в исходном, распространённом значении, – мы забываем эту сторону. Пир во время такого непреодолимого бедствия – это знак силы, знак свободы человеческого духа. Мне кажется, это важно, об этом стоит подумать, что и предлагает делать Вальсингам в произведении Пушкина.