Иногда возникает вопрос, почему всё так устроено, что главные жизненные решения нужно принять в молодости, когда у тебя вроде бы и опыта никакого нет. Как же так? Ты решаешь что-то, что определяет твою жизнь, а на основе чего ты решаешь? Это часто очень болезненный вопрос, и я себе выработал такой ответ: на самом деле в очень раннем детстве, до 5-6 лет, формируется главное, алгоритмы. И алгоритмы принятия решений мы потом называем вкусом, говорим, есть у человека вкус или нет, или воспитанием – разными словами, но смысл тот же.

И не зря детство кажется нам вообще бесконечным. Мы действительно приобретаем там такую бесконечную континуальную, непрерывную, плотную часть информации об окружающей среде, при помощи которой потом принимаем решения, при помощи которой одному всё нравится, другому не нравится, разная музыка например. Всё то, что касается именно душевных свойств.

Тут естественно встаёт вопрос о количестве и качестве людей. Всё это, конечно, звучит ужасно, потому что всё время идет разговор о демографии, сколько детей должно быть. А мне всё больше кажется, что человек воспитать многих детей одновременно и не может. Может быть, когда один пройдёт пятилетний возраст, тогда можно заводить следующего. А когда их несколько в одном возрасте, то действительно качественно передать им то, что им потребуется – вкус, чувство жизни, – может и не получиться.

Более того, объясняются целые политические катаклизмы, как те, которые произошли с Германией в XX веке, как они поддались на этот соблазн нацизма. Это было заложено именно в стандарте воспитания, в стандарте раннего приучения к каким-то гигиеническим нормам. Жёсткое требование чистоты, жёсткое требование послушания – это привело к печальным для всего мира последствиям. И на экономику это не повлияло. Они экономически быстро, сильно развивались, а вот из того, куда они применяли эту экономику, известно – получилось то, что получилось. Это одно из объяснений, конечно, и может быть, оно имеет свои недостатки, но очень похоже на правду. Сколько я наблюдаю детей своих знакомых, теперь уже в их взрослом возрасте, и зная, как они воспитывались, я больше убеждаюсь в этой точке зрения.

Как же там могут происходить эти алгоритмы, которые потом могут называться предрассудками или теориями, стереотипами? Я знаю такой пример. Представьте, что маленькому человеку помогают с самоидентификацией, поскольку он очень рано бывает за границей. Ему говорят: это итальянцы! Естественно, возникает вопрос: а я кто? А ты русская. И маленький человек при вопросе «ты кто?» говорит: я русская! Ещё не вкладывая много смысла в это слово. Что происходит дальше? Поступает разная информация о России. Естественно, включается фильтр: если я русская, то всё хорошее, что про русских говорят, и ко мне относится, а всё плохое – это подозрительно, может быть, это и не так. Где-то внутренне сидит убеждение, что я хороший человек. Накапливается, что русским быть хорошо, получается патриот. Может получиться, может и наоборот, конечно, как и с любой социальной теорией, которая в голове человека может существовать.

Что происходит? Подгонка результата. Когда-то это положительно, когда-то отрицательно сказывается, но всё-таки это подгонка. Если я встречаю трёх блондинов с зелёными глазами и они чем-то мне не нравятся, то у меня, естественно, возникает общая теория, пока намёком, что блондины с зелёными глазами какие-то не сильно приятные люди, мне так легче запомнить, чем всех этих Петю, Васю, Колю. Это слишком конкретно, а мозг работает с теорией и её создает.

Дальше, предположим, я встречаю блондина с зелёными глазами, и очень приятного. Я думаю, что это противоречит чему-то, отставим его пока в стороночку и оставим ту теорию, но этого блондина запомню. Потом то, что я запомнил четвёртого как не соответствующего теории, забудется. Я буду набирать всё больше и больше подтверждений своей теории. Так возникает стереотип. Он может превратиться в расизм, может, наоборот, превратиться в какой-то внутренний интернационализм. Это инструмент, как эмпатия.

Эмпатия может быть позитивно использована, как сострадание, а может быть использована как средство у мошенника. Мошенник должен быть эмпатом, он должен понять того, кого он обманывает. Если это орудие, то использовано оно будет по-разному.