Поселенцев проще держать – как срок кончается, начстройки просит коменданта продлить «курорт» нужному, например, бульдозеристу. Начальство всё одна команда – пьют, отдыхают вместе. Вот комендант и ловит «химика» на каком-нибудь пустячном проступке, например вечером в барак на две минуты опоздал, и поселение продляется. Многие говорили – зона лучше: там день прошел – твой, а тут никогда не знаешь, сколько еще... Велик и многообразен был Советский Союз. К примеру, Бухара и Рига по культуре, укладу жизни в разных вселенных – но рубль, и прочие стандарты – от зарплаты медсестры до билета в трамвае – одни. И так на всю одну шестую часть суши, исключая Крайний Север, конечно. В этом своя свобода была, ее обозначали и слова культовой песни того времени «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз». Сейчас, когда упал железный занавес, понимаешь, каким уникальным явлением СССР был в истории – и кажется теперь, что по многообразию культур эта часть глобуса была не меньше целого. Пройдет время, сменятся поколения, уйдут обиды реальные и вымышленные, и… кто знает, как после Древнего Рима бывшие его провинции будут записываться в культурные наследники, новоделы Кремли/Капитолии строить.
В аэропорту Игарки перед рейсом второй пилот обошел всех спящих – кто как пристроился, многие просто на полу, на фуфайке. Будит, спрашивает, особенно дотошно тех, от кого водочкой тянет, – не в Красноярск ли им. Тут на Севере свой рейс не пропустишь. Высокоширотное уважение к людям – людей мало, а природа не тетка. Потом в полете он же выходит в салон и, как в маршрутке, спрашивает: «Никто в Енисейске выходить не будет?» Так хотелось крикнуть: «Я, я хочу выйти!» – и остаться, потому что ничего еще не понял… Только почувствовал: что-то в этом есть во всем такое, что потом сказать не сможешь, а желание будет. Когда придет ностальгия, станет все чужим. Захочешь куда-то Домой. И он есть, но далеко – за много-много лет отсюда, это просто ты уехал. И иногда приснится Игарка, и посадка на рейс, и возможность сойти где-то Там. Сибирь защищается мошкой, морозами, пространством от захвата человеком. Не желает быть захватанной. Да и не все же ему усваивать-проглатывать. Слава богу, до европейской заселенности и ныне далеко – будут еще люди российскими просторами восторгаться, убеждаться, вдохновляться.